28.08.2013 |
Николай Прокопьевич Антропов - проходчик из династии
Проходчик-шахтостроитель и горный мастер Николай Прокопьевич Антропов, ветеран труда, с которым наш корреспондент встретился незадолго до профессионального шахтёрского праздника, является младшим представителем горняцкой династии. Его отец и два старших брата тоже были шахтёрами.
Рос наш герой на Судженке, на улице Коминтерна. И работали его родители и братья именно на «Судженской» шахте, куда после окончания семи классов школы устроился и Николай. Продолжая учёбу в вечерней школе рабочей молодёжи, до армии он трудился на разных подсобных работах на поверхности, а отслужив три с половиной года танкистом в Восточной Германии, женившись, стал мотористом и работал уже под землёй. Должность моториста связана с управлением конвейером, по которому движется добытый уголь, а доставляют на место оборудование и монтируют его в шахте такелажники и монтажники. Со временем Николай Антропов перешёл именно на эти — более высокооплачиваемые и трудоёмкие - специальности. Так что ко времени своего поступления в горный техникум он уже имел необходимый шахтёрский опыт.
- Я, когда вышел на свою первую подземную смену, не испытывал никакого страха или тревоги, - рассказывает Николай Прокопьевич. - Семья шахтёрская, город шахтёрский, всё казалось естественным, даже несмотря на то, что бывали аварии. Однако были и такие люди, которые после первой смены увольнялись, лично я знал одного такого. И в других городах — не в Кузбассе — иногда спрашивали: как же вы там каждый день под землю спускаетесь? Мы привыкали сразу, не задумывались о риске. Рассуждали так: если что случится, значит, судьба такая. Но меня Бог миловал: не было у меня травм на производстве, и серьезных аварий при мне не случалось. На участках, где я работал, в том числе и как горный мастер, никто, слава Богу, не погиб... Лишь однажды была ситуация с небольшим обрушением у меня на участке, когда требовалось перекрепить кровлю и предотвратить возможную аварию. Мы всё сделали своевременно и правильно, поэтому и работу не пришлось останавливать.
После окончания техникума Антропов стал работать на родной «Судженской» электрослесарем, а затем — горным мастером. В 1965 году весь проходческий участок капитальных работ, где трудился Николай, был передан в подчинение вновь образованному Анжерскому шахтостроительному управлению треста «Анжероуголь», которое через два года вошло в состав Углестроительного треста производственного объединения «Северокузбассуголь». С 1976 года АШСУ стало подчиняться тресту «Кемеровошахтострой».
- Наш участок был именно шахтостроительный, подземный, проходческий - объектами на поверхности мы не занимались, хотя другие подразделения нашего управления много строили и по всему городу, не только на угольных предприятиях, - говорит ветеран. - А мы работали на разных шахтах: и на моей родной «Судженской», и на «Таёжной», и в другом городе - на «Берёзовской». Мы проходили, прежде всего, полевые штреки. Это основные магистральные арочные выработки с двумя железнодорожными путями, три-четыре метра высотой и пять шириной. Сооружали и уклоны в 13-15 градусов, это тоже большие выработки с двухпуткой. Проходили мы штреки и непосредственно к угольным пластам, где потом монтировали ленточный конвейер. А, например, вентиляционные штреки мы не строили, этим уже занимались проходчики самих шахт.
- Проходка начинается с чего? - продолжает Николай Прокопьевич. - Предварительно всё просчитывают геологи и маркшейдеры, инженеры. Мы проходили выработки по породе буровзрывным способом, с помощью бурильных и породопогрузочных машин (БУР-2, ППМ-4, ППМ-5) — и на рельсах, и на траках. Потом мы вручную крепили кровлю — металлом с железобетонной затяжкой. Скорость проходки зависит от характера породы. Порода поступает на конвейер, а с него — в вагонетки. Но в таких газоопасных шахтах, какой была «Судженская», использовалась не электрическая, а пневматическая техника. Ранее, уже при мне, там вообще не было комбайнов, работали вручную — отбойными молотками. А самой безопасной по газу шахтой в нашем городе была «Таёжная», но там была другая проблема — большая обводнённость, так же, как на «Анжерской-Южной».
Горный мастер, коим тоже был Николай Антропов, руководит всей сменой на участке — бригадами проходчиков, слесарей и других рабочих, а сам подчиняется начальнику участка и его заместителю. Психологически, конечно, работать на должности мастера труднее, нежели простым проходчиком: и людьми руководить надо уметь, и ответственности больше.
- Но, знаешь, физически работа горного мастера тоже нелёгкая: надо ведь контролировать участок в течение всей смены, поэтому приходится много пешком ходить по шахте, - делится шахтёр. - Ведь пассажирские подземные поезда возят людей только на смену, а на грузовом ты же не поедешь. И вот за смену приходилось «накручивать» несколько километров, и иногда в гору. А зарплата у нас — среднего руководящего звена - была меньше, чем на рабочих специальностях. Я в советское время на личный автомобиль не заработал, на велосипеде зато ездить любил!.. Социалистические соревнования, повышенные обязательства, конечно, могли тогда быть дополнительным стимулом, но даже премии нам давали нечасто.
Всего у Николая Прокопьевича Антропова — отца двоих взрослых детей, счастливого деда - 38 лет трудового стажа, 23 из них — подземного. 8 лет он отработал начальником погрузочно-разгрузочных работ АШСУ.
- Коллектив у нас был дружный — и в шахте, и на-гора, - подводит итог нашей беседе Николай Антропов. - Жаль, что нашего шахтостроительного предприятия — с 1996 года - больше нет, что шахта осталась только одна. Но профессия наша хорошая, и, оглядываясь на свой трудовой путь, я, в общем-то, ни о чём не жалею. Правильно, что праздник Дня шахтёра остаётся общегородским!
Рос наш герой на Судженке, на улице Коминтерна. И работали его родители и братья именно на «Судженской» шахте, куда после окончания семи классов школы устроился и Николай. Продолжая учёбу в вечерней школе рабочей молодёжи, до армии он трудился на разных подсобных работах на поверхности, а отслужив три с половиной года танкистом в Восточной Германии, женившись, стал мотористом и работал уже под землёй. Должность моториста связана с управлением конвейером, по которому движется добытый уголь, а доставляют на место оборудование и монтируют его в шахте такелажники и монтажники. Со временем Николай Антропов перешёл именно на эти — более высокооплачиваемые и трудоёмкие - специальности. Так что ко времени своего поступления в горный техникум он уже имел необходимый шахтёрский опыт.
- Я, когда вышел на свою первую подземную смену, не испытывал никакого страха или тревоги, - рассказывает Николай Прокопьевич. - Семья шахтёрская, город шахтёрский, всё казалось естественным, даже несмотря на то, что бывали аварии. Однако были и такие люди, которые после первой смены увольнялись, лично я знал одного такого. И в других городах — не в Кузбассе — иногда спрашивали: как же вы там каждый день под землю спускаетесь? Мы привыкали сразу, не задумывались о риске. Рассуждали так: если что случится, значит, судьба такая. Но меня Бог миловал: не было у меня травм на производстве, и серьезных аварий при мне не случалось. На участках, где я работал, в том числе и как горный мастер, никто, слава Богу, не погиб... Лишь однажды была ситуация с небольшим обрушением у меня на участке, когда требовалось перекрепить кровлю и предотвратить возможную аварию. Мы всё сделали своевременно и правильно, поэтому и работу не пришлось останавливать.
После окончания техникума Антропов стал работать на родной «Судженской» электрослесарем, а затем — горным мастером. В 1965 году весь проходческий участок капитальных работ, где трудился Николай, был передан в подчинение вновь образованному Анжерскому шахтостроительному управлению треста «Анжероуголь», которое через два года вошло в состав Углестроительного треста производственного объединения «Северокузбассуголь». С 1976 года АШСУ стало подчиняться тресту «Кемеровошахтострой».
- Наш участок был именно шахтостроительный, подземный, проходческий - объектами на поверхности мы не занимались, хотя другие подразделения нашего управления много строили и по всему городу, не только на угольных предприятиях, - говорит ветеран. - А мы работали на разных шахтах: и на моей родной «Судженской», и на «Таёжной», и в другом городе - на «Берёзовской». Мы проходили, прежде всего, полевые штреки. Это основные магистральные арочные выработки с двумя железнодорожными путями, три-четыре метра высотой и пять шириной. Сооружали и уклоны в 13-15 градусов, это тоже большие выработки с двухпуткой. Проходили мы штреки и непосредственно к угольным пластам, где потом монтировали ленточный конвейер. А, например, вентиляционные штреки мы не строили, этим уже занимались проходчики самих шахт.
- Проходка начинается с чего? - продолжает Николай Прокопьевич. - Предварительно всё просчитывают геологи и маркшейдеры, инженеры. Мы проходили выработки по породе буровзрывным способом, с помощью бурильных и породопогрузочных машин (БУР-2, ППМ-4, ППМ-5) — и на рельсах, и на траках. Потом мы вручную крепили кровлю — металлом с железобетонной затяжкой. Скорость проходки зависит от характера породы. Порода поступает на конвейер, а с него — в вагонетки. Но в таких газоопасных шахтах, какой была «Судженская», использовалась не электрическая, а пневматическая техника. Ранее, уже при мне, там вообще не было комбайнов, работали вручную — отбойными молотками. А самой безопасной по газу шахтой в нашем городе была «Таёжная», но там была другая проблема — большая обводнённость, так же, как на «Анжерской-Южной».
Горный мастер, коим тоже был Николай Антропов, руководит всей сменой на участке — бригадами проходчиков, слесарей и других рабочих, а сам подчиняется начальнику участка и его заместителю. Психологически, конечно, работать на должности мастера труднее, нежели простым проходчиком: и людьми руководить надо уметь, и ответственности больше.
- Но, знаешь, физически работа горного мастера тоже нелёгкая: надо ведь контролировать участок в течение всей смены, поэтому приходится много пешком ходить по шахте, - делится шахтёр. - Ведь пассажирские подземные поезда возят людей только на смену, а на грузовом ты же не поедешь. И вот за смену приходилось «накручивать» несколько километров, и иногда в гору. А зарплата у нас — среднего руководящего звена - была меньше, чем на рабочих специальностях. Я в советское время на личный автомобиль не заработал, на велосипеде зато ездить любил!.. Социалистические соревнования, повышенные обязательства, конечно, могли тогда быть дополнительным стимулом, но даже премии нам давали нечасто.
Всего у Николая Прокопьевича Антропова — отца двоих взрослых детей, счастливого деда - 38 лет трудового стажа, 23 из них — подземного. 8 лет он отработал начальником погрузочно-разгрузочных работ АШСУ.
- Коллектив у нас был дружный — и в шахте, и на-гора, - подводит итог нашей беседе Николай Антропов. - Жаль, что нашего шахтостроительного предприятия — с 1996 года - больше нет, что шахта осталась только одна. Но профессия наша хорошая, и, оглядываясь на свой трудовой путь, я, в общем-то, ни о чём не жалею. Правильно, что праздник Дня шахтёра остаётся общегородским!
И. Шевченко ("РИО")
фото Э. Пискунова
фото Э. Пискунова